Человек, который построил город

В Тольятти легче назвать то, что не строил Николай Семизоров, чем то, что он построил. Человека, которому 7 января 2024 года исполнилось бы 100 лет, называли «строительным богом», «коренником тольяттинских строителей», «человеком, который построил город». Под руководством Н.Ф. Семизорова «Куйбышевгидрострой» возводил жилые, социальные и промышленные объекты в Тольятти, Жигулёвске, Новокуйбышевске, Оренбурге и других городах СССР. ГЭС и ВАЗ, «большая химия» и свинокомплексы, жилье и школы, больницы и магазины.

При этом в Тольятти главный строитель известен схематично, типа бронзового монумента. А что за человек был, какой личной ценой оплатил грандиозный список воплощенных социалистических строек — пунктирные сведения об этом сохранились разве что в рассказах ветеранов строительной отрасли. Мемуаров он почему-то не оставил, хотя ему-то было что рассказать.
Попробуем хотя бы чуть-чуть, по возможности, увидеть за бронзовым памятником живого человека. Воспользоваться своими материалами нам любезно позволили тольяттинский журналист Сергей Мельник, которому в свое время посчастливилось записать кое-что из живых воспоминаний Семизорова, и директор музея Семизорова Тамара Теняева. Спроецируем эти сведения на реалии той эпохи, вспомним, что его называли коренником строительной индустрии города – и нарисуется образ упертого тяжеловоза, всю жизнь тянувшего, не ослабляя, во всю грудь, с закушенными удилами, на непрерывном пределе сил. Знающие люди говорят, что, возможно, оттого Семизоров и прожил недолго – 75 лет. Масштаб этой грандиозной личности можно оценить, только примерив на себя: а я бы так смог?

«Следователем? Я не способен. Да и не хочу»

Родился будущий «строительный бог» в 1924-м году в кубанской казачьей станице Багаевской, чуть живой после расказачиваний, раскулачиваний, коллективизаций и прочих напастей. То есть другого состояния, кроме непрерывной борьбы за выживание, рожденные в ту пору и не знали. Отец – сельский учитель, с малых лет внушал детям, что единственный способ вырваться – учиться. Любой ценой! И, судя по тому, как крестьянский сын выгрызал у судьбы высшее техническое образование, отцовский урок был им усвоен более чем серьезно. Курс в политехническом институте – призыв на фронт. Вернулся с орденом и инвалидностью по ранению («кровью харкал», как вспоминал потом) – и опять вцепился в учебу. Именно вцепился, по-другому не скажешь, ведь не работать при этом было невозможно: семью из 7 человек кормили только двое: отец-учитель и старший сын-студент. Одно время не выдержал такого режима и был отчислен, но собрался с силами – и восстановился. Отметим, что по успеваемости он тянул еще и на повышенную стипендию, что для хронически голодающей семьи тоже было делом выживания.
Как бы там ни было, диплом строительного факультета Новочеркасского политехнического института — на руках.

Из воспоминаний Н.Ф. Семизорова: «За три месяца до окончания института приходит к нам старший лейтенант. Собрали нас в аудитории человек 15 лучших студентов. Декан объявляет: хотят нас взять в систему МВД. Я-то думал, что МВД – это следователи, очные ставки и прочие дела. «Слушайте, – говорю, – а я, например, не способен на это, да и не хочу». – «Да нет, – отвечает, – вы будете работать мастерами, прорабами, начальниками участков на больших сталинских стройках». Поворчал я, да согласился. И вот распределение. Они начинают: Воркута, Магадан, Чукотка, Забайкалье… Я слушал, слушал. «У вас совести нет, – говорю. – Я в воде спал, в снегу спал, голодал, холодал, обмороженный был, а вы меня опять туда, на Север? Да вы что, обалдели?» Они посмотрели и смягчились. «В Ставрополь поедешь, на строительство ГЭС?»

«Мы не о карьере мечтали, а просто наесться»

В августе 1950 года Совет Министров СССР постановил за пятилетку построить самую мощную в мире ГЭС на Волге. На новую стройку потянулись тысячи добровольцев со всего Союза. Практически все – отвоевавшие. Одним из первых приехал в Ставрополь-на-Волге с молодой женой и фанерным чемоданом в руке 26-летний Николай Семизоров.

Из воспоминаний Н.Ф. Семизорова: «Начал прорабом. Почти год жили на квартирах. Там, в марте 1951-го, и Сережка родился (потом уже дали нам проходную комнату в восьмиквартирном доме в Комсомольске). И что меня поразило. Тут рыночек был, а там – Бог ты мой: осетрина, баранина – 5 рублей кило, мед, кролики лежат, виноград в магазинах, банки со шпротами. После лишений, когда вообще голодали страшно – не жизнь, а малина. Что ни говори, только здесь я впервые наелся…»

«Невозможно? А я вас и не ограничиваю, сделайте невозможное»
И.В.Сталин

Вообще со строительством Тольятти связывают два главных имени: Николай Семизоров и Иван Комзин. Обоим, когда они возглавили важнейшие участки на строительстве ГЭС, было до 30. Но неужели же не нашлось людей постарше и поопытнее? Да нет, люди старше и опытнее были. Но это были те, кто руководил довоенными «великими стройками коммунизма». Гулаговский опыт. А после войны о предвоенной гонке речи уже не было, «сверху» даже спускали директивы: с з/к не лютовать, и чтоб никакого мора. Поэтому ставку делали на специалистов с высшим техническим образованием, которого у «генералов Колымы» не было, а у крестьянских парней было.

Из воспоминаний Н. Семизорова: «Что важно, он (Комзин, ред.) никогда духом не падал, хотя были критические моменты. Скажем, когда прорывало плотину – а это грозило катастрофой, ведь могло снести все. Помню, в один из таких прорывов Комзин куда-то позвонил, пригнали несколько вагонов с мукой, и он первый бросил мешок в прорыв. Только этим и спасли… Нет, Комзина мы любили, и я возмущаюсь, когда сейчас его пытаются охаять или просто не упоминают.

В марте 1951-го собрались на активе. Я в ватных штанах, в фуфайке, с молодежью сидим, разговариваем. И вдруг Комзин говорит: «Вот, мы решили выдвинуть его на должность главного инженера участка. Молодой, фронтовик. Николай Федорович, поднимись». Меня ребята в бок толкают – тебя, мол, – а я думаю: 25 лет, какой там Николай Федорович? Так и выдвинули… А тогда участки были большие – полторы тысячи человек.
Действительно, было тяжко. Электроэнергии сперва практически не было. Первую Комсомольскую подстанцию, 6-киловольтовую, я же строил. Раз сгорело что-то на подстанции, и зимой Комсомольск замерз. На трое суток. Но много спасли: и центральное отопление уже было, и водопровод – скважины я строил в лесу, где сейчас Горгаз… Баржи шли, и причалов же не было, даже разгружать нечем было. Варили листы и возили. На Жигулевском море вручную вагоны разгружали».

«Они к нам по-божески, мы к ним тоже»

Никогда уже это не будет сказано свободно, без опущенных глаз: ГЭС строили и те, по ком скорбит крылатый ангел в парке Центрального района. Не вычеркнешь. даже несмотря на то, что здешний режим был не в пример довоенным «великим стройкам коммунизма», мягче.

Из воспоминаний Семизорова: «Вместе с зэками мы и кашу ели, и суп – все вместе. Я же с ними проработал на строительстве от прораба до начальника СМУ: и с вольнонаемными, и с заключенными, и с бесконвойными. Конечно, разные люди сидели: и за десять украденных ниток, и за анекдоты. И политические были. Относились они к нам по-божески, мы к ним тоже. А так всякие тут были – и воры, и суки (уголовники, сотрудничающие с администрацией, — ред.), и они между собой и воевали. Комзин же еще и начальником всех лагерей здесь был. И если в зоне какая буза, суки с ворами схлестнутся, – он всегда заходил туда первым, и с его заходом практически все кончалось. Он пользовался большим авторитетом. И главное — он никого не посадил – наоборот, освобождал.
А зэки работали неплохо, потому что у них день за три шел, стимул для них большой. Прорабам, конечно, сложно было. До потери сознания считали все – а все равно убытки были… Это уж после амнистии 1953-го практически полностью перешли на вольнонаемных.
До смерти Сталина стройка подчинялась МВД, поэтому если и обращался к кому Комзин, то лично к Берии. Я свидетель – берет и прямо на планерке звонит: «Лаврентий Павлович, такой-то завод до сих пор не дал рельсы…»
И да, по первому звонку были и рельсы, и цемент, и техника, и дешевая зэковская рабсила – стройке, которую курировал сам Сталин, остановиться не давали ни на миг».

Легко сказать, что в 1958 году Государственная Правительственная комиссия запустила Волжскую ГЭС в эксплуатацию на полную мощность. В 1962 году 38-летний Николай Семизоров был назначен начальником управления Куйбышевгидростроя.

«На кой черт твои легковушки нужны?»

ВАЗ — тоже детище Семизорова, в него он вложился «с первого камня до выхода завода на проектную мощность». Казалось бы: что могло быть не так со строительством ВАЗа?! Турин, ФИАТ, славная молодежная стройка, трудовой энтузиазм, приехали – вот тебе общежитие, а скоро и квартира, поликлиника, детский сад, школа. Сейчас бы так!
Однако так видится с газетных страниц. А на деле — не всегда, сказав «надо» и получив в ответ «есть», партия до конца отвечала за свои слова. Полжизни приходилось класть на то, чтобы хоть на живую нитку притачать партийные постановления к реальности.

Из воспоминаний Н.Семизорова: «ВАЗ – необъятная тема. Вести параллельно и проектирование, и строительство такого завода – это, знаете ли!.. Когда я в первый раз в Госплан пришел по ВАЗу – мне говорят: «На кой черт твои легковушки нужны? Нам уголь, землю нечем возить, – нам грузовики нужны!» Несколько человек и спасли завод, а Поляков то бы насмерть завалили. Да и генеральный нам попался толковый мужик. Поляков. Жестко отстаивал стройку».

«Мы все время на грани были»

Под управлением Семизорова с 1962 года по 1965-й КГС работал стабильно, устойчиво. Цифры, которые известны сейчас всем, тогда выглядели просто нереальными (заметим, что и сейчас тоже). Но когда партия сообщила руководству КГС, каких объемов строительно-монтажных работ она хочет от организации в следующие 4 года, то коммунистическое громадье планов повергло в шок и видавшего виды Семизорова, и главного инженера КГС Еремеева, и других руководителей организации. При годовой мощности КГС в 70 млн рублей увеличить объемы предстояло аж до 350 млн. И, естественно, срочно.

И здесь мы опять оценим то, что говорят о Семизорове старые строители. Сказать-то партия-теоретик сказала. А практик Семизоров сосчитал: под эти планы надо принимать на работу более 20 тысяч человек. А им нужно жилье! Оно же нужно и 40 тысячам будущих работников ВАЗа.
В этом свете на заседании горкома Тольятти было принято решение безотлагательно и на собственные средства начать строить 26 пятиэтажных общежитий и малосемеек. Плюс столовые (некоторые работают и сейчас). Государственная бюрократия, озвучив планы и сроки на возведение предприятий, денег на жилье для людей не предусмотрела, поэтому ждать их — сорвать планы партии. И сегодня ветераны строительства называют то решение первым стратегическим, поистине государственным шагом Николая Семизорова.
Вторым назвали титанические усилия Семизорова в том, чтобы убедить Минэнерго и Совмин немедленно построить ТЭЦ ВАЗа, доказав им, что если на площадку ВАЗа к зиме 1967 года не будет подано тепло, план года будет провален. ТЭЦ была построена.
Это невероятно, но необходимость строительства Автозаводского района обосновал и пробил на всех министерских уровнях тоже Семизоров.

«Как воевать, если не завезли снаряды?!»

К моменту, когда годовой объем строительно-монтажных работ должен был выйти на заветные 350 миллионов, обнаружилось, что техническое состояние структуры КГС желаемые объемы не вытянет: нужен ремонт, замена и модернизация. Министерство эти известия проигнорировало, а планы и сроки оставило прежними. А когда КГС перестал являть чудеса коммунистического энтузиазма и стал подбуксовывать, вопрос попытались решить привычным способом: вызвали Семизорова и Полякова в ЦК на большой министерский ковер и сообщили, что незаменимых людей у партии нет.

«И тут Николая Федоровича прорвало, — рассказывал председатель Общественного Совета ветеранов КГС, Почетный строитель РФ Алексей Волков. — Во всю силу своего темперамента он попер, как казацкая лава на турка: — «Что же мы там все, бездельники? Все выкладываются сутками, но ведь того нет, этого не дали… Что выделено – часть отобрали на другие стройки! (это уже прямой выпад в адрес министра). Вот Постановление ЦК и Совмина – сколько пунктов сорвано, а с кого за это спросили?!». В зале сидели те, кто как раз отвечал за «пункты» и каждый был не прочь свалить все на одного козла отпущения».
И министерский «ковер», покряхтев, признал, что, да, имеется недоработочка: на гигантскую стройку коммунизма не подвозят транспорт, краны, металл, да и вообще много чего. «Как воевать, если не завезли снаряды?» — согласилось совещание и пообещало недоработочки устранить.

«Хочется сберечь живую память об этом человеке»

… В 80-х, после выхода на пенсию, о главе КГС, Герое соцтруда, Почетном гражданине Тольятти Николае Семизорове забыли. А он о себе не напоминал. Однако 75-летие его в 1999-м году было отмечено с размахом. На торжественном вечере о юбиляре было сказано много лестных, но справедливых слов, долгими аплодисментами собравшиеся отозвались на подарок ВАЗа – ключи от новой «десятки». Кто-то предложил назвать именем Семизорова улицу в Тольятти. «Разве что после смерти, – отшутился Семизоров и тихо добавил: – И только после Полякова».
Седьмого января отметили, сказали, подарили – а седьмого сентября того же года Николай Федорович Семизоров умер.

…Живую память тольяттинского «строительного бога» хранит учительница школы №16 (сейчас она носит имя Семизорова) Тамара Петровна Теняева, создатель и руководитель музея Н.Семизорова. Она очень прониклась судьбой этого грандиозного человека: «Мне очень хочется сберечь память об этом человеке. Не знаю и не могу понять, почему в 90-е он был лишен персональной пенсии, отчего в старости он откровенно бедствовал. И очень переживал это забвение. Не знаю, почему предложение назвать центральную площадь города именем Семизорова встречает такое противодействие. Наверное, человеческий фактор, природу которого нам уже не узнать. Музей Семизорова держится на спонсорской помощи, но к нам всегда приходят на встречи с чаем и пирогами ветераны строительной отрасли города, здесь звучат слова благодарности этому человеку. Под конец жизни Николай Федорович добился создания городского фонда помощи ветеранам КГС, сейчас организация носит его имя».

Сохранились слова Семизорова, обращенные к горожанам на одном из официальных мероприятий:

«Любите свой город, помните, что ваши отцы и матери, деды и
бабушки своим умом и умелыми руками положили начало этому городу,
которому нужны любовь и внимание!»

Когда такие слова говорят те, кто в несытое время глушил прорывы дамбы мешками с мукой, кто в одиночку орал на цековских министров, – это не пафос. Это абсолютно честные слова, чувства и просьба: потомки, любите и берегите этот город, вы сейчас и представить не можете, на каком надрыве сил и возможностей мы построили его для вас, часто даже вопреки объективной реальности.

мЧеловек, который построил город

В Тольятти легче назвать то, что не строил Николай Семизоров, чем то, что он построил. Человека, которому 7 января 2024 года исполнилось бы 100 лет, называли «строительным богом», «коренником тольяттинских строителей», «человеком, который построил город». Под руководством Н.Ф. Семизорова «Куйбышевгидрострой» возводил жилые, социальные и промышленные объекты в Тольятти, Жигулёвске, Новокуйбышевске, Оренбурге и других городах СССР. ГЭС и ВАЗ, «большая химия» и свинокомплексы, жилье и школы, больницы и магазины.

При этом в Тольятти главный строитель известен схематично, типа бронзового монумента. А что за человек был, какой личной ценой оплатил грандиозный список воплощенных социалистических строек — пунктирные сведения об этом сохранились разве что в рассказах ветеранов строительной отрасли. Мемуаров он почему-то не оставил, хотя ему-то было что рассказать.
Попробуем хотя бы чуть-чуть, по возможности, увидеть за бронзовым памятником живого человека. Воспользоваться своими материалами нам любезно позволили тольяттинский журналист Сергей Мельник, которому в свое время посчастливилось записать кое-что из живых воспоминаний Семизорова, и директор музея Семизорова Тамара Теняева. Спроецируем эти сведения на реалии той эпохи, вспомним, что его называли коренником строительной индустрии города – и нарисуется образ упертого тяжеловоза, всю жизнь тянувшего, не ослабляя, во всю грудь, с закушенными удилами, на непрерывном пределе сил. Знающие люди говорят, что, возможно, оттого Семизоров и прожил недолго – 75 лет. Масштаб этой грандиозной личности можно оценить, только примерив на себя: а я бы так смог?

«Следователем? Я не способен. Да и не хочу»

Родился будущий «строительный бог» в 1924-м году в кубанской казачьей станице Багаевской, чуть живой после расказачиваний, раскулачиваний, коллективизаций и прочих напастей. То есть другого состояния, кроме непрерывной борьбы за выживание, рожденные в ту пору и не знали. Отец – сельский учитель, с малых лет внушал детям, что единственный способ вырваться – учиться. Любой ценой! И, судя по тому, как крестьянский сын выгрызал у судьбы высшее техническое образование, отцовский урок был им усвоен более чем серьезно. Курс в политехническом институте – призыв на фронт. Вернулся с орденом и инвалидностью по ранению («кровью харкал», как вспоминал потом) – и опять вцепился в учебу. Именно вцепился, по-другому не скажешь, ведь не работать при этом было невозможно: семью из 7 человек кормили только двое: отец-учитель и старший сын-студент. Одно время не выдержал такого режима и был отчислен, но собрался с силами – и восстановился. Отметим, что по успеваемости он тянул еще и на повышенную стипендию, что для хронически голодающей семьи тоже было делом выживания.
Как бы там ни было, диплом строительного факультета Новочеркасского политехнического института — на руках.

Из воспоминаний Н.Ф. Семизорова: «За три месяца до окончания института приходит к нам старший лейтенант. Собрали нас в аудитории человек 15 лучших студентов. Декан объявляет: хотят нас взять в систему МВД. Я-то думал, что МВД – это следователи, очные ставки и прочие дела. «Слушайте, – говорю, – а я, например, не способен на это, да и не хочу». – «Да нет, – отвечает, – вы будете работать мастерами, прорабами, начальниками участков на больших сталинских стройках». Поворчал я, да согласился. И вот распределение. Они начинают: Воркута, Магадан, Чукотка, Забайкалье… Я слушал, слушал. «У вас совести нет, – говорю. – Я в воде спал, в снегу спал, голодал, холодал, обмороженный был, а вы меня опять туда, на Север? Да вы что, обалдели?» Они посмотрели и смягчились. «В Ставрополь поедешь, на строительство ГЭС?»

«Мы не о карьере мечтали, а просто наесться»

В августе 1950 года Совет Министров СССР постановил за пятилетку построить самую мощную в мире ГЭС на Волге. На новую стройку потянулись тысячи добровольцев со всего Союза. Практически все – отвоевавшие. Одним из первых приехал в Ставрополь-на-Волге с молодой женой и фанерным чемоданом в руке 26-летний Николай Семизоров.

Из воспоминаний Н.Ф. Семизорова: «Начал прорабом. Почти год жили на квартирах. Там, в марте 1951-го, и Сережка родился (потом уже дали нам проходную комнату в восьмиквартирном доме в Комсомольске). И что меня поразило. Тут рыночек был, а там – Бог ты мой: осетрина, баранина – 5 рублей кило, мед, кролики лежат, виноград в магазинах, банки со шпротами. После лишений, когда вообще голодали страшно – не жизнь, а малина. Что ни говори, только здесь я впервые наелся…»

«Невозможно? А я вас и не ограничиваю, сделайте невозможное»
И.В.Сталин

Вообще со строительством Тольятти связывают два главных имени: Николай Семизоров и Иван Комзин. Обоим, когда они возглавили важнейшие участки на строительстве ГЭС, было до 30. Но неужели же не нашлось людей постарше и поопытнее? Да нет, люди старше и опытнее были. Но это были те, кто руководил довоенными «великими стройками коммунизма». Гулаговский опыт. А после войны о предвоенной гонке речи уже не было, «сверху» даже спускали директивы: с з/к не лютовать, и чтоб никакого мора. Поэтому ставку делали на специалистов с высшим техническим образованием, которого у «генералов Колымы» не было, а у крестьянских парней было.

Из воспоминаний Н. Семизорова: «Что важно, он (Комзин, ред.) никогда духом не падал, хотя были критические моменты. Скажем, когда прорывало плотину – а это грозило катастрофой, ведь могло снести все. Помню, в один из таких прорывов Комзин куда-то позвонил, пригнали несколько вагонов с мукой, и он первый бросил мешок в прорыв. Только этим и спасли… Нет, Комзина мы любили, и я возмущаюсь, когда сейчас его пытаются охаять или просто не упоминают.

В марте 1951-го собрались на активе. Я в ватных штанах, в фуфайке, с молодежью сидим, разговариваем. И вдруг Комзин говорит: «Вот, мы решили выдвинуть его на должность главного инженера участка. Молодой, фронтовик. Николай Федорович, поднимись». Меня ребята в бок толкают – тебя, мол, – а я думаю: 25 лет, какой там Николай Федорович? Так и выдвинули… А тогда участки были большие – полторы тысячи человек.
Действительно, было тяжко. Электроэнергии сперва практически не было. Первую Комсомольскую подстанцию, 6-киловольтовую, я же строил. Раз сгорело что-то на подстанции, и зимой Комсомольск замерз. На трое суток. Но много спасли: и центральное отопление уже было, и водопровод – скважины я строил в лесу, где сейчас Горгаз… Баржи шли, и причалов же не было, даже разгружать нечем было. Варили листы и возили. На Жигулевском море вручную вагоны разгружали».

«Они к нам по-божески, мы к ним тоже»

Никогда уже это не будет сказано свободно, без опущенных глаз: ГЭС строили и те, по ком скорбит крылатый ангел в парке Центрального района. Не вычеркнешь. даже несмотря на то, что здешний режим был не в пример довоенным «великим стройкам коммунизма», мягче.

Из воспоминаний Семизорова: «Вместе с зэками мы и кашу ели, и суп – все вместе. Я же с ними проработал на строительстве от прораба до начальника СМУ: и с вольнонаемными, и с заключенными, и с бесконвойными. Конечно, разные люди сидели: и за десять украденных ниток, и за анекдоты. И политические были. Относились они к нам по-божески, мы к ним тоже. А так всякие тут были – и воры, и суки (уголовники, сотрудничающие с администрацией, — ред.), и они между собой и воевали. Комзин же еще и начальником всех лагерей здесь был. И если в зоне какая буза, суки с ворами схлестнутся, – он всегда заходил туда первым, и с его заходом практически все кончалось. Он пользовался большим авторитетом. И главное — он никого не посадил – наоборот, освобождал.
А зэки работали неплохо, потому что у них день за три шел, стимул для них большой. Прорабам, конечно, сложно было. До потери сознания считали все – а все равно убытки были… Это уж после амнистии 1953-го практически полностью перешли на вольнонаемных.
До смерти Сталина стройка подчинялась МВД, поэтому если и обращался к кому Комзин, то лично к Берии. Я свидетель – берет и прямо на планерке звонит: «Лаврентий Павлович, такой-то завод до сих пор не дал рельсы…»
И да, по первому звонку были и рельсы, и цемент, и техника, и дешевая зэковская рабсила – стройке, которую курировал сам Сталин, остановиться не давали ни на миг».

Легко сказать, что в 1958 году Государственная Правительственная комиссия запустила Волжскую ГЭС в эксплуатацию на полную мощность. В 1962 году 38-летний Николай Семизоров был назначен начальником управления Куйбышевгидростроя.

«На кой черт твои легковушки нужны?»

ВАЗ — тоже детище Семизорова, в него он вложился «с первого камня до выхода завода на проектную мощность». Казалось бы: что могло быть не так со строительством ВАЗа?! Турин, ФИАТ, славная молодежная стройка, трудовой энтузиазм, приехали – вот тебе общежитие, а скоро и квартира, поликлиника, детский сад, школа. Сейчас бы так!
Однако так видится с газетных страниц. А на деле — не всегда, сказав «надо» и получив в ответ «есть», партия до конца отвечала за свои слова. Полжизни приходилось класть на то, чтобы хоть на живую нитку притачать партийные постановления к реальности.

Из воспоминаний Н.Семизорова: «ВАЗ – необъятная тема. Вести параллельно и проектирование, и строительство такого завода – это, знаете ли!.. Когда я в первый раз в Госплан пришел по ВАЗу – мне говорят: «На кой черт твои легковушки нужны? Нам уголь, землю нечем возить, – нам грузовики нужны!» Несколько человек и спасли завод, а Поляков то бы насмерть завалили. Да и генеральный нам попался толковый мужик. Поляков. Жестко отстаивал стройку».

«Мы все время на грани были»

Под управлением Семизорова с 1962 года по 1965-й КГС работал стабильно, устойчиво. Цифры, которые известны сейчас всем, тогда выглядели просто нереальными (заметим, что и сейчас тоже). Но когда партия сообщила руководству КГС, каких объемов строительно-монтажных работ она хочет от организации в следующие 4 года, то коммунистическое громадье планов повергло в шок и видавшего виды Семизорова, и главного инженера КГС Еремеева, и других руководителей организации. При годовой мощности КГС в 70 млн рублей увеличить объемы предстояло аж до 350 млн. И, естественно, срочно.

И здесь мы опять оценим то, что говорят о Семизорове старые строители. Сказать-то партия-теоретик сказала. А практик Семизоров сосчитал: под эти планы надо принимать на работу более 20 тысяч человек. А им нужно жилье! Оно же нужно и 40 тысячам будущих работников ВАЗа.
В этом свете на заседании горкома Тольятти было принято решение безотлагательно и на собственные средства начать строить 26 пятиэтажных общежитий и малосемеек. Плюс столовые (некоторые работают и сейчас). Государственная бюрократия, озвучив планы и сроки на возведение предприятий, денег на жилье для людей не предусмотрела, поэтому ждать их — сорвать планы партии. И сегодня ветераны строительства называют то решение первым стратегическим, поистине государственным шагом Николая Семизорова.
Вторым назвали титанические усилия Семизорова в том, чтобы убедить Минэнерго и Совмин немедленно построить ТЭЦ ВАЗа, доказав им, что если на площадку ВАЗа к зиме 1967 года не будет подано тепло, план года будет провален. ТЭЦ была построена.
Это невероятно, но необходимость строительства Автозаводского района обосновал и пробил на всех министерских уровнях тоже Семизоров.

«Как воевать, если не завезли снаряды?!»

К моменту, когда годовой объем строительно-монтажных работ должен был выйти на заветные 350 миллионов, обнаружилось, что техническое состояние структуры КГС желаемые объемы не вытянет: нужен ремонт, замена и модернизация. Министерство эти известия проигнорировало, а планы и сроки оставило прежними. А когда КГС перестал являть чудеса коммунистического энтузиазма и стал подбуксовывать, вопрос попытались решить привычным способом: вызвали Семизорова и Полякова в ЦК на большой министерский ковер и сообщили, что незаменимых людей у партии нет.

«И тут Николая Федоровича прорвало, — рассказывал председатель Общественного Совета ветеранов КГС, Почетный строитель РФ Алексей Волков. — Во всю силу своего темперамента он попер, как казацкая лава на турка: — «Что же мы там все, бездельники? Все выкладываются сутками, но ведь того нет, этого не дали… Что выделено – часть отобрали на другие стройки! (это уже прямой выпад в адрес министра). Вот Постановление ЦК и Совмина – сколько пунктов сорвано, а с кого за это спросили?!». В зале сидели те, кто как раз отвечал за «пункты» и каждый был не прочь свалить все на одного козла отпущения».
И министерский «ковер», покряхтев, признал, что, да, имеется недоработочка: на гигантскую стройку коммунизма не подвозят транспорт, краны, металл, да и вообще много чего. «Как воевать, если не завезли снаряды?» — согласилось совещание и пообещало недоработочки устранить.

«Хочется сберечь живую память об этом человеке»

… В 80-х, после выхода на пенсию, о главе КГС, Герое соцтруда, Почетном гражданине Тольятти Николае Семизорове забыли. А он о себе не напоминал. Однако 75-летие его в 1999-м году было отмечено с размахом. На торжественном вечере о юбиляре было сказано много лестных, но справедливых слов, долгими аплодисментами собравшиеся отозвались на подарок ВАЗа – ключи от новой «десятки». Кто-то предложил назвать именем Семизорова улицу в Тольятти. «Разве что после смерти, – отшутился Семизоров и тихо добавил: – И только после Полякова».
Седьмого января отметили, сказали, подарили – а седьмого сентября того же года Николай Федорович Семизоров умер.

…Живую память тольяттинского «строительного бога» хранит учительница школы №16 (сейчас она носит имя Семизорова) Тамара Петровна Теняева, создатель и руководитель музея Н.Семизорова. Она очень прониклась судьбой этого грандиозного человека: «Мне очень хочется сберечь память об этом человеке. Не знаю и не могу понять, почему в 90-е он был лишен персональной пенсии, отчего в старости он откровенно бедствовал. И очень переживал это забвение. Не знаю, почему предложение назвать центральную площадь города именем Семизорова встречает такое противодействие. Наверное, человеческий фактор, природу которого нам уже не узнать. Музей Семизорова держится на спонсорской помощи, но к нам всегда приходят на встречи с чаем и пирогами ветераны строительной отрасли города, здесь звучат слова благодарности этому человеку. Под конец жизни Николай Федорович добился создания городского фонда помощи ветеранам КГС, сейчас организация носит его имя».

Сохранились слова Семизорова, обращенные к горожанам на одном из официальных мероприятий:

«Любите свой город, помните, что ваши отцы и матери, деды и
бабушки своим умом и умелыми руками положили начало этому городу,
которому нужны любовь и внимание!»

Когда такие слова говорят те, кто в несытое время глушил прорывы дамбы мешками с мукой, кто в одиночку орал на цековских министров, – это не пафос. Это абсолютно честные слова, чувства и просьба: потомки, любите и берегите этот город, вы сейчас и представить не можете, на каком надрыве сил и возможностей мы построили его для вас, часто даже вопреки объективной реальности.